Полет души - Страница 37

— Мэри, я знаю, что ничего из этого не выйдет, что все это звучит просто по-идиотски, и тем не менее мне очень плохо.

— Не надо ни о чем сожалеть, дорогая. И не надо мучиться. Такие переживания полезны для души.

— Тогда напоминай мне об этом почаще, мудрая моя подружка. А можешь ты мне сказать: если это полезно для души, то почему, черт побери, она так болит?

Бывший супруг Джун был занят всю первую половину дня, и его ожидаемый визит пришелся на послеполуденное время.

— Итак, путешественница вернулась обратно, — сказал Энтони, поудобнее устраиваясь в кресле. — Ну и как там, в перевернутом вверх ногами мире?

Привычным, всегда раздражающим ее движением головы он откинул на правую сторону прямые темные волосы. Джун с удивлением отметила, что он похож на Уолтера, несмотря на разницу в их возрасте.

— Просто великолепно.

Энтони окинул ее оценивающим взглядом.

— Ты выглядишь как-то по-другому, — заметил он.

— Загорела, — коротко отозвалась Джун.

— Да нет, не только. У тебя какой-то отсутствующий вид. Давай приходи в себя побыстрее. У нас уйма работы. — Энтони взглянул на часы — еще одна раздражающая Джун привычка.

— Можешь себе представить, я, то есть… хм… мы, заключили крупнейший контракт на поставку моющих средств с французской фирмой «Ле Валлон», обслуживающей чуть не все побережье Нормандии. Неплохо, а?

— Просто великолепно, — пробормотала Джун, придвигая к себе пачку писем, оставленных секретаршей.

— По этому поводу решил побаловать себя покупкой «бентли» и золотого «ролекса». Думаю, я это заслужил.

— Безусловно. — Джун вскрыла конверт позолоченным ножом для разрезания бумаг.

Энтони недоверчиво уставился на нее.

— Согласись, Джун, я опередил тебя на целую голову.

Она опустила на стол конверт.

— Ну, согласилась. И что из этого? Ты считаешь, мы занимаемся чем-то важным? Не просто делаем деньги, а, например, помогаем людям, да?

Энтони удивленно поднял бровь.

— Делать деньги — это самое важное, Джун. Что на тебя нашло?

— Я встретила парня, который посвятил свою жизнь спасению дельфинов. Вот это настоящее дело. — Она обвела офис рукою. — А мы не спасаем ни жизни, ни души — ничего.

— Мы занялись бизнесом не для того, чтобы спасать жизни или души. Мы занялись им, чтобы делать деньги, чтобы преуспеть, чтобы доказать всем нашу состоятельность. Ты разве забыла?

Джун поморщилась.

— Да нет, помню.

— Вот и хорошо. — Энтони взглянул на часы. — Мне пора. Чао.

Джун снова уткнулась в почту.

Мэри права. Это была тропическая лихорадка, бред, воспаление мозга. А вот теперь она выздоровела. Нет, еще не выздоровела — выздоравливает. На это потребуется примерно неделя. Через неделю все: прибрежье, золотой песок, Бретт и Найси — станут грёзой, приятным сновидением. Но она всегда будет с горькой радостью вспоминать время, проведенное в том, в «перевернутом» мире. Однако ее настоящая жизнь здесь.

«Будь счастлива, Джун», — звучали в ее душе слова Бретта. Там она и была по-настоящему счастлива. А теперь пора возвращаться в свою жизнь.

Никаких проблем, мэм, все будет в полном порядке, успокоила себя Джун.

Однако проблемы только начинались.

Оказавшись снова в своем мире, Джун часто вспоминала слова, сказанные однажды Бреттом о пойманном дельфине: он не принадлежит больше ни к миру людей, ни к миру дельфинов. Теперь люди почему-то смотрели на нее так, словно она стала совершенно другой, и обращались с ней, как с тяжело больной: говорили приглушенными голосами, взвешивали свои слова. У нее появилось такое ощущение, что она чужда всему окружающему здесь и ни с чем не связана там, в Австралии. Даже если Бретт пришлет фотографии, что это изменит?

Прошел почти месяц со дня ее отъезда. Сейчас Бретт наверняка тренирует Найси перед тем, как выпустить на волю.

Пришел предварительный договор от Гарри Сэнфорда, предпринимателя из Новой Зеландии, с которым месяц назад она вела переговоры о продаже парка. Она телеграфировала, что просит еще месяц для окончательного решения. Месяц! Как будто за тридцать дней можно вытравить все болевые точки и вернуться в «реальность», как говорит Мэри.

Каждый вечер, перед тем как лечь спать, Джун доставала старые-престарые карты отца и раскладывала их на постели. В сотый раз перечитывала выцветшие, едва заметные карандашные пометки и пыталась представить ту романтическую, полную приключений жизнь, которую, как рисовалось ее воображению, вел отец.

Но ведь в ее жилах течет и его кровь! В глубине души, не признаваясь в этом даже любимой подруге, Джун всегда мечтала о такой жизни. Однако воспитание, привитое ей с детства стремление к стабильности, жажда успеха никогда не позволяли этим нелепым, как она считала, инстинктам вырваться наружу. До тех пор, пока не появился Бретт и не перевернул ее мир.

И вот теперь Джун часами лежала без сна и представляла себе, как она закрывает свой офис — договор о продажи своей части бизнеса довольному Энтони можно выслать потом, — быстренько пакует вещи, говорит всем «прощай» и отправляется в Австралию. Навсегда. Пожалуй, мамочка вызовет перевозку для психбольных раньше, чем я успею выйти из здания, усмехаясь, подумала Джун.

Она провела несколько завершающих линий: эскиз получился что надо. Улыбающийся дельфин будет хорошо смотреться на визитной карточке, которую должны иметь все члены общества освобождения дельфинов. Нужно подумать и об уставе. Старый устав, один экземпляр которого она взяла с собой и просмотрела еще в самолете, никуда не годился: слишком все неопределенно, обтекаемо, без всякой правовой основы.